«В России продолжается передел давно уже поделённой собственности. В регионах захват чужой собственности идёт с особой жестокостью, а зачастую и с участием силовых структур. С непокорными бизнесменами не церемонятся, сразу отправляют на нары», – читаю одну из недавних декабрьских статей в «Комсомолке», и невольно мелькает мысль: кто ж это опередил меня и уже напечатал материал о деле «Кубанского сахара», пишет корреспондент «Агентства журналистских расследований» (статья напечатана в «Аргументы недели»).
Ошибся, оказалось, популярная газета рассказывала об Урале, где рейдерские захваты осуществляются через СИЗО-1 Екатеринбурга.
Но как всё похоже! В нашей истории также фигурирует СИЗО-1, но уже Краснодара. И парится в нём на нарах уже пятый месяц несговорчивый генеральный директор (ныне отстранённый от должности) «Каневсксахара» Игнатенко П.Н.
Вообще говоря, предпринимательство – дело, с одной стороны, прибыльное, но с другой – очень уж опасное.
«Кубанский сахар», учредителем которого является Санзяпов Олег Иванович, в течение последних лет ведёт конкурентную борьбу с ростовским концерном «Покровский» за сахарную отрасль Кубани.
Следует сразу отметить, что «покровские» самостоятельно «заходили» в управление предприятиями, пытаясь реанимировать по сути банкротные заводы, но отступали, как, например с Динским сахзаводом, – не хватало силёнок.
Директора сахарных заводов, главы районов завалили письмами и обращениями краевую власть: помогите найти ответственного инвестора! Трудовые коллективы, лишённые работы, зарплаты и всякой перспективы, вышли на митинги и стали перекрывать федеральные трассы.
В ситуацию вмешался сам губернатор Кубани и представил-таки инвестора – О.И. Санзяпова, пообещав ему всемерную поддержку краевой и районных властей. Более миллиарда вложенных рублей начали исправлять ситуацию, и динамика развития отрасли с 2010 года пошла вверх. Цифры, как говорится, вещь упрямая, и они красноречиво об этом говорят. Говорят об этом же и рядовые труженики, стабильно получающие зарплату, удовлетворены и фермеры, выращивающие свёклу. Подтверждают положительную тенденцию и главы районов, у которых утихла головная боль и исчезли бессонные ночи из-за постоянных жалоб, нареканий и требований работников «сладкой отрасли».
Кстати, Кубань производит четверть сахара в России – лакомый кусочек для бизнеса. В том числе и для не очень добросовестного.
Всем известны связанные с этим «сладким пирогом» криминальные истории, сотрясавшие Кубань в течение последних
5–6 лет. В международном розыске дельцы из питерского «Евросервиса», нагревшие руки на 26 миллиардов рублей. На много лет отправлен в места не столь отдалённые руководитель регионального «Россельхозбанка» Н. Дьяченко, выдававший миллиардные кредиты. Отсидел половину срока собственник «Маяка» А. Богданов…
«Покровские», прознав о возрождении отрасли, заходят в совет директоров «Каневсксахар» – техника отработана! – и меняют в декабре прошлого года директора на М.Х. Осканова. С этого момента и начинается наша криминальная эпопея с участием силовых структур, заключением под стражу и угрозами новых посадок, если…
Если предлагаемые «покровскими» О. Санзяпову коммерческие условия не будут выполнены. Но они столь удушающие для «Кубанского сахара» (ходят слухи, потребовали от Олега Ивановича ни много ни мало шестьсот миллионов отступных!), что война из арбитражных судов перешла в силовое поле. А тут, надо прямо признать, безжалостная жёсткость и напористость одних легко сминают вялую интеллигентную оборону других, пишущих жалобы во все инстанции, полагающихся сугубо на «справедливое и гуманное правосудие».
В орбиту коммерческой схватки двух бизнес-структур втягивается следствие, и в декабре 2012 года в отношении П. Игнатенко возбуждается уголовное дело. И в рамках этого дела в апреле 2013 года следователь В. Завьялов производит обыск в офисе, где работают дочь и зять Санзяпова, а также в их доме. Об обыске следует сказать особо. С рассветом в дом Фоменко, что на улице Скобелева, и в офис решительно вторгаются более тридцати сотрудников силовых структур. Чёрная форма, маски, короткоствольные автоматы на изготовку в крепких руках плечистых парней из «Антитеррора».Почему без БТР, раз уж разыгрывается маски-шоу, сродни антитеррористической операции?! В доме беременная третьим ребёнком Светлана и двое малолетних детей, её муж Роман Фоменко. В офисе несколько сотрудников. Все жмутся от страха, косясь на автоматы, и безропотно выполняют любые команды. Руководящие многочасовым обыском сотрудники-силовики по-хозяйски потчуются пирожными с чаем и кофием, не забывая изымать аппаратуру, флешки, бумаги, досматривать автомобили… Заметив Максима Фоменко, несущего компьютер из офиса в дом, догнали и…
И на следующий день М. Фоменко, предварительно обратившись за медицинской помощью, пишет заявление в военный следственный комитет: «Прошу дать юридическую оценку сотрудникам, совершившим в отношении меня противоправные действия, причинив телесные повреждения. Акт судебно-медицинского исследования прилагаю». Военный следователь методично и дотошно опросил всех присутствовавших при обыске. Десяток свидетелей подтвердили, что «из закрытой двери кухни раздавались звуки шлепков и крики и вопли Максима, словно от боли» и что вышедший оттуда «М. Фоменко имел болезненный и потерянный вид, был явно не в себе. Держался рукой за бок и подбородок. Лицо красное, волосы взъерошены». В противовес этим показаниям были и объяснения обеспечивавших проведение обыска: «М. Фоменко я не бил, а лишь коснулся до шеи» и «Когда дверь на кухню закрылась, то М. Фоменко стал кричать и дёргать себя за волосы». Казалось бы, смешно воспринимать всерьёз такое? Увы, грустно! Для семьи Фоменко. Военный следователь оказался гуманным и очень доверчивым (избирательно, правда) и, вняв объяснениям силовиков и «анализируя изложенное», пришёл к выводу, что сотрудники органов «действий, явно выходящих за пределы полномочий и повлёкших существенное нарушение прав и законных интересов гражданина Фоменко М.В., не совершали» – конец цитаты.
Другое следствие, уже не военное, но всё по тому же делу Павла Игнатенко, настроено было диаметрально противоположно – никакого снисхождения и миролюбия, никакой веры словам обвиняемого, представленным бухгалтерским документам и даже решениям краевого Арбитражного суда! Молодой следователь, не так давно окончивший юрфак, легко и запросто разобрался в сложнейших финансово-экономических хитросплетениях деятельности хозяйствующих субъектов. Куда там экспертам-экономистам и судьям арбитража высочайшей квалификации! Возбуждённое в декабре 2012 года уголовное дело было отменено как незаконное Ленинским судом Краснодара: «У следователя отсутствовали доказательства наличия существенного вреда от действий Игнатенко П.Н., что свидетельствует об отсутствии законного основания для возбуждения уголовного дела». Ничего нового и впоследствии не появилось, т.к. Игнатенко в декабре 2012 года был заменён на Мадироса Осканова. Но следствие упрямо маневрировало, меняя статьи обвинения, заводило новые уголовные дела, и уже 1 августа 2013 года следователь В. Завьялов принимает решение: заключить П. Игнатенко под стражу! Вот так добропорядочный семьянин, отличный хозяйственник, за 23 года работы сахарной отрасли вытащивший не один сахарный завод из прорыва, не наживший, кстати, никаких «палат каменных», а имеющий скромный домик в станице и старенькое авто, вмиг оказался преступником, представляющим опасность для общества, и место ему – только в заточении!
В деле имеется коллективное письмо 162 работников сахарного завода Президенту России: «Мы знаем П.Н. Игнатенко как ответственного, увлечённого любимым делом профессионала и порядочного человека. Он своей самоотверженностью в работе заслужил уважение в нашем коллективе». Казалось бы, завоевание авторитета среди подчинённых – это весомая положительная характеристика директора. Но! Следователь умудрился это факт вменить в качестве обоснования для… заключения под стражу: «…учитывая, что большая часть свидетелей – работники «Каневсксахара», то, используя свой авторитет, Игнатенко П.Н., как бывший директор, может оказать на них давление путём уговоров». И ещё одна «страшилка», применённая следователем В. Завьяловым, чтобы упечь в темницу упорного подследственного: «Оставаясь на свободе, П.Н. Игнатенко имеет возможность оказать влияние на свидетелей, путём высказывания в их адрес угроз». Заметьте: не высказывает (таких данных не существует в природе), а имеет возможность,воображаемую в голове молодого следака, высказывать. И ссылается на некоего свидетеля Оденко А.Г., которому «систематически поступают угрозы физической расправы». И тут же зачем-то прилагает никак не относящиеся к Игнатенко (весьма сомнительные в своей достоверности, но добытые следствием) письменные показания А. Оденко: «С неизвестных мне номеров телефонов стали поступать звонки, где неизвестный мне мужской голос говорил, что Москва большая и мало ли что может случиться со мной». И хоть следователю доподлинно известно, что Игнатенко и Оденко никогда не встречались, не разговаривали друг с другом, живут один в кубанской станице, другой в Москве, всё же, ничтоже сумняшеся, вписывает это «доказательство» в своё ходатайство в суд, дабы упечь на нары заслуженного производственника.
Может, права дочь О. Санзяпова Светлана Фоменко, заявляющая в открытом письме Президенту России, опубликованном в федеральном издании «Аргументы недели», что «оказывается, возбуждение уголовного дела является своего рода бизнес-проектом, который органы готовы реализовать за определённое вознаграждение»?
Разговор с Владимиром Завьяловым, теперь уже бывшим следователем, а ныне преподавателем юрфака Кубанского госуниверситета, занял не один час. Комфортная атмосфера кафе привела к доверительной беседе, и я исполняю просьбу Владимира не ссылаться на его слова. Во всяком случае молодой преподаватель не производит впечатление жестокого следака типа энкавэдэшника тридцатых годов прошлого столетия, более того, считает личной ошибкой пятилетнюю работу в прокурорских и следственных органах. Отзывался о Павле Игнатенко как об интеллигентном человеке. На прямой вопрос: «Неужели была необходимость упрятать за решётку 52-летнего директора, а не взять, скажем, подписку о невыезде? Спится ли Вам спокойно, Владимир Александрович?» – ответ был краток: «Я всего лишь следователь».
Отвлекаясь от данного дела, отмечу, многочисленные конфиденциальные встречи с правоохранителями показывают: в законах-то сказано, что следователь процессуально самостоятелен и ни от кого не зависим. На деле всё далеко не так. Везде существует строгое, а порой и свирепое начальство, и фактическая самостоятельность зачастую заключается в личной подписи документа. А вот по чьей воле рука выводит жестокую подпись – вопрос!
У всех, с кем нам удалось встретиться, мнение по поводу действий правоохранителей в конфликте бизнес-структур одно. Наиболее ёмко его выразила супруга Павла Игнатенко Лидия Борисовна: «Мой муж Игнатенко П.Н. стал заложником нечестной конкурентной борьбы со стороны концерна «Покровский» против «Кубанского сахара».
Собственно оппоненты «Кубанского сахара», они же и инициаторы всех уголовных дел, не скрывают: им нужен сам Олег Санзяпов, и если бы Игнатенко «слил» его, гулял бы на свободе. Именно за «сливом» неизвестные лица приходят в камеру к Павлу Николаевичу с готовыми текстами отпечатанных показаний (новый следователь не готов был в краевом суде объяснить эти визиты, невнятно пробормотав, что лишь давал поручения общего характера «провести оперативно-розыскные мероприятия»). Таким образом их проводили, что ли?
На тему взаимоотношений «Покровских» и «Кубанского сахара» разговариваем с С.Н. Ечкаловым – полномочным представителем «потерпевшей стороны» – так звучит в уголовном деле «Каневсксахар». Сергей Николаевич – личность сильная, решительная, волевая. Достаточно жёсткий по отношению к противникам, что не удивительно, ведь он выходец из тех силовиков, которые «бывшими не бывают». В своё время ему приходилось и с автоматом в руках участвовать в операциях, и вести непростые дела, требующие серьёзных юридических и профессиональных знаний. Разговор с журналистом начинал вежливо и даже интеллигентно, но стоило задать чуть некомфортный вопрос, как тон разговора сразу менялся – прежняя работа уже сформировала характер. Тут же советовал: не вмешивались бы вы, смишники, ничего в правовых делах не понимающие, в наши разборки. И нечего вам делать на наших сахарных заводах. Кстати, на них нам так и не удалось побывать, директора без санкции подчинённого им начальника службы безопасности С. Ечкалова и рта не смели раскрыть.
– Вы выступаете с заявлениями в правоохранительные органы как борец за правое дело, человек с беспокойным сердцем, не могущий пройти мимо нарушений? – напрямую спрашиваю полномочного представителя. – Или таким образом преследуете коммерческий интерес, имеющийся у концерна «Покровский» – ярого конкурента «Кубанского сахара» в Краснодарском крае?
Глаза Сергея Николаевича вмиг наполнились ледяным холодом, голос жёсткий, речь чеканная. Воспротивишься такому – не поздоровится!..
Затем была встреча с мягкими Светланой и Романом Фоменко – контраст оказался столь разительным, что стало очевидным, кто и как победит в «конкурентной борьбе».
Ладно, положим, следствие видит ситуацию так же, как и концерн «Покровский». Смиримся и с тем, что, как утверждает защищающаяся сторона, «полномочный представитель концерна» частенько рядом со следователем во время процессуальных действий последнего.Сделаем даже предположение, что следователь – недавний выпускник юрфака – лучше разбирается в финансовых и экономических вопросах и решение уважаемого Арбитражного суда о взаимных зачётах, законности уступки прав, законности платежей и состоятельности предприятий в счёт им не принимается, он «правильнее» видит хозяйственную деятельность. Примем во внимание и тот факт – а об этом, как говорится, все знают, и в первую очередь сами следователи, – что в большинстве случаев бросают за решётку не потому, что обвиняемый может повлиять на следствие или сбежать за бугор, а по простой, но удобной для следствия причине: в тюрьме человеку невозможно сопротивляться.Там легко и просто добиться от него нужных признаний, подавить его волю, тем самым довести дело до нужного результата, а в случае крупного, значимого дела привинтить затем к погонам очередную звёздочку. Это сильно воздействует и на оставшихся на свободе.
А то, что П. Игнатенко уже шестой месяц даже в заточении не сдаётся, нервирует и лишь распаляет «покровских»: в прокуратуры и следствия летят новые заявления возбудить дополнительные уголовные дела. И ведь возбуждают! Пока готовился материал, ещё один «подельник» из конкурирующей с «покровскими» структуры загремел в тюрягу!
Но ведь кроме такого следствия есть суды! У них-то нет никакой ни от кого зависимости! Принял же Ленинский суд решение, что первое уголовное дело по Игнатенко было признано незаконным и отменено! Следствие учло этот урок и изменило подсудность новых уголовных преследований, написав, что В. Завьялов прикомандирован к краевому комитету. А это уже по другому адресу и подсудно уже Октябрьскому суду Краснодара. Другой суд, другое решение. Уголовное дело признано законным, мера пресечения – заключение Павла Николаевича под стражу – санкционирована.
Но на суд районный есть суд краевой! Однако каково было удивление московских адвокатов, приглашённых «Кубанским сахаром», когда апелляционная инстанция краевого суда отклонила их жалобу на меру пресечения и оставила в силе решение суда Октябрьского!
«Да, это не Москва, – только и выдохнули адвокаты, – в провинции свои нравы и своё толкование законов!»
Жалоба направляется в Верховный суд.
Получили мы всё же письменный ответ и от «Каневсксахара». Не можем не привести некоторые выдержки: «Руководство ОАО «Каневсксахар» не препятствует общению сотрудников предприятия с журналистами, однако считает, что это целесообразно делать во внерабочее время и вне территории завода». Во как! Будто журналисту ещё надо спрашивать у сельского директора, можно ли вообще общаться с кем-то из его работников! Но более поразило другое: «Опасность преступного сообщества (ОПГ) Санзяпова О.И...» – ничуть не смущаясь, пишет на официальном бланке М.Х. Осканов. Вот таков уровень правосознания руководителя станичного сельхозпредприятия: без суда и следствия утверждает, что их конкуренты – ОПГ! Хотя, может, как и в случае со следователем, подпись-то директора, а воля…
Мы не оставим без внимания этот громкий процесс и будем в дальнейшем информировать читателей о его ходе.
В завершение кратко добавим: все чиновники – от краевой до районной власти, – как прознали об уголовках, арестах, прослушках и наружках, обысках на уровне «антитеррора», мгновенно заняли позицию «моя хата с краю». Оно и понятно, нынешняя мораль у многих – «своя рубашка ближе к телу».
2 )
КОММЕНТАРИИ