Сахарный завод «Агросилы», на долю которого приходится половина отрасли Татарстана, рапортует об успехах: инвестиции в модернизацию исчисляются миллиардами, а персонал стал получать приличную зарплату и в межсезонье. О том, почему цены на продукт могут резко упасть, а все свекловодство критически зависит от импорта, «БИЗНЕС Online» рассказал гендиректор «Заинского сахара» Шамиль Мингазов.
«МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО Я РАБОТАЛ ЗДЕСЬ ВСЮ ЖИЗНЬ»
— Шамиль Билалович, можете проследить — откуда у вас жилка бизнесмена?
— Я вспоминаю свое детство... Как и многие из нас, лето я проводил в деревне. Все выращенное в саду-огороде бабушки-дедушки продавали на рынке, я им помогал. После такого опыта у меня и проявилась предприимчивая жилка, да и характер, видимо, располагал. Собрал товар, продал, получил деньги — и на это можно купить мороженое или конфеты!
В 90-е годы, на первом-втором курсе, когда стеснялись у родителей просить денег, мы с друзьями думали, как заработать. Я учился в КАИ на 6-м факультете — управления и предпринимательства. Институт позволял нам многое — мы могли и учиться, и параллельно зарабатывать. Первой сделкой стала перепродажа бычка.
Дальше — больше: дядя моего друга предложил поставлять из Москвы в Казань соки. Я должен был их продавать — так я впервые стал менеджером целого процесса. Заработал на машину, параллельно устроился работать в ТПФ «Ак Барс», управляющую компанию при Марате Шакирзяновиче (Марат Хуснуллин — экс-министр строительства РТ, ныне вице-мэр Москвы — прим. ред.), где со временем дорос до начальника отдела. Потом партнерами открыл коммерческое предприятие: компанию «Расат». Она и сейчас успешно функционирует. Производство находится рядом с «Казаньоргсинтезом». Компания работает по трем направлениям: производство мебели, окон из дерева и пеноблоков. Раньше там было и производство пенопласта. Наладив производственные и управленческие процессы, я отошел от прямого управления и сконцентрировался на других проектах. Параллельно окончил КФЭИ — факультет бухучета и аудита.
В сентябре 2013 года мне поступило предложение от Светланы Геннадьевны Барсуковой (гендиректор АО «Агросила» — прим. ред.) поработать коммерческим директором на сахарном заводе. Результат был неплохим, и через три месяца мне предложили стать генеральным директором. Сегодня мне 38 лет, три года на сахарном заводе пронеслись, как одно дыхание — мне кажется, что я работал здесь всю жизнь.
— Выходит, Светлана Геннадьевна пригласила вас в тот момент, когда заводу потребовался технологический рывок и пошли серьезные денежные вливания?
— Так совпало. Ситуация на заводе была достаточно неплохая: делались вложения, работали высококлассные профессионалы. Но не было, я так думаю, желания внедрить какие-то новшества. Я посмотрел на завод со стороны и предложил сделать его соответствующим современным требованиям. В первый год мы приняли прежнюю инвестиционную программу, но я ее немного доработал — старался сэкономить на издержках. Сделали аналитику. Я вошел во вкус и начал понимать суть дела.
На каждом этапе любого производства всегда есть возможности для совершенствования. Например, на «Заинском сахаре» сейчас используется немецкая технология — от начала до конца. Часть хорошего и правильного мы взяли у американцев: у них похожие климатические условия — температура зимой и летом. Кстати, американцы еще в 60-е годы 20 века позаимствовали в Советском Союзе технологию вентилирования кагатов с целью улучшения сохранения сахарной свеклы и потери сахара при хранении в кагатах и доработали ее — начали свеклу еще и замораживать. Мы сейчас как раз начали внедрять эту технологию.
— В двух словах опишите цикл сахарного производства. Насколько известно, завод перерабатывает свеклу только несколько месяцев в году?
— Это очень сложная, трудоемкая работа. Сахар, помимо труда, требует значительных вложений. Нужна дорогая современная техника для уборки свеклы: это комбайн высотой чуть не в три этажа, целый комбинат на колесах, который стоит почти миллион долларов (у холдинга «Агросила» 30 комбайнов — прим. ред.). Надо вкладываться также и в выращивание свеклы. Многое зависит от грамотного подхода к уборке и ее своевременности, ведь в октябре уже может и снег выпасть.
Около 70% свеклы нам поставляет ЗАО «Агросила Групп» вместе с созданной на базе нашего завода агрофирмой «Тубян Кама». Это 24 тысячи гектаров. Мы помогали этому предприятию финансами и инвестировали в это сельхозпредприятие денежные средства для закупки семян, средств защиты растений. Оно росло вместе с нами. Свеклу с площади около 8 тысяч гектаров дают сторонние организации. Все они из Татарстана, одно предприятие — из Башкирии. Среди поставщиков есть и мелкие фермеры: один человек в Бугульме, например, сдает нам сахарной свеклы с площади порядка 500 гектаров. На границе с Муслюмово есть фермер, который обрабатывает посевные площади сахарной свеклы с 2800 гектаров. Общая зона посевов нашей сахарной свеклы, таким образом, достигает 32 тысяч гектаров.
Когда гости бывают на нашем предприятии, они удивляются: здесь как на нефтеперерабатывающем заводе — столько разных процессов! У нас около 20 технологических станций: сначала — приемка сахарной свеклы на кагатном поле, выгрузка ее на специальные площадки и формирование буртов, так называемые кагаты, затем идет подача сырья по бетонным гидроканалам на моечный комплекс, резку, где получается свекловичная стружка. Дальше из стружки в специальных диффузионных аппаратах извлекается (есть такой специальный термин — высолаживание) свекловичный сок, который идет на остальные станции для получения сахара. Оставшаяся масса после высолаживания отправляется в жомосушильный комплекс, из которого после прессования, сушки и гранулирования получается жом гранулированный, используемый для кормления КРС, верблюдов, свиней. Все это должно работать как единый механизм.
Сезон переработки свеклы начинается в августе и длится около полугода, а в остальное время года мы готовимся к новому сезону. Во-первых, надо провести комплексную чистку завода. Во-вторых, правильно распределить рабочие места: надо понять, что мы хотим, и вовремя подготовить проектную документацию для модернизации станций, провести модернизацию одних блоков и провести ремонт в других. К началу сезона все должно быть готово. С марта по июль идет построение рабочих процессов, к этому добавляются модернизация и ремонт.
Продажа сахара идет круглогодично. 50% мы продаем до нового года, 50% — после. В первый год моей работы мы резали 6,5-6,8 тысяч тонн сахарной свеклы в сутки, сегодня — уже 7,5 тысяч. Чем быстрее режешь, тем быстрее производишь сахар, и тем ниже его себестоимость.
— Засуха этого лета сказалась на работе?
— Да. Дождей было раз в пять меньше, чем на западе Татарстана. Но свекла — интересная культура: длина ее корня достигает полутора метров, он достает до воды. А чем жарче, тем в свекле больше сахара. И мы бы не вышли на уборку так рано, если бы в августе и в конце июля так сильно не пекло. свекла — уже сахарная. А если бы шли дожди, то она бы еще не созрела. И еще в этом году как никогда хороша всхожесть семян.
ВО ВРЕМЯ ОБВАЛА РУБЛЯ-2014 ИНВЕСТОРЫ СОХРАНЯЛИ ДЕНЬГИ В БИРЖЕВОМ САХАРЕ
— Изменились ли с вашим приходом производственные показатели?
— Объем производства сахара-песка вырос процентов на 40. Когда я пришел, он был в районе 90 тысяч тонн. В первый год мы вышли на 113 тысяч, в 2015-м — на 127 тысяч, в этом году планируем выйти на 145-150 тысяч тонн. Параллельно идут постоянные вложения в производство, многие объекты мы рассчитываем окупить за два-три года.
Инвестиции идут почти во все звенья производственной цепи. Что может помешать работать в будущем? Во-первых, большое внимание мы уделяем вопросам экологической безопасности. Это один из самых важных факторов. Сегодня мы прикладываем максимум усилий, чтобы производство не оказывало влияния на экологию района. Во-вторых, это энергоэффективность. У нас была котельная 1966 года постройки, которая уже не давала нужную мощность, и мы построили новую и знаем, что за три года ее окупим.
— Сколько денег за три года вы потратили на инвестиции?
— Мы привлекли порядка 1 миллиарда рублей. Где-то 30% — на склады для хранения готовой продукции, еще 50% — модернизацию внутри завода, и по 10% приходится на реконструкцию котельной и решение вопросов экологической безопасности. С учетом 2016 года цифры достигнут 1,2 миллиарда рублей. На 60-70% это кредитные средства на 5 лет, инвестиционные субсидированные кредиты банка ВТБ.
— Какова ваша доля российского рынка по производству сахара?
— Если в этом году на российский рынок выйдет 5,6 миллионов тонн сахара, а мы произведем 150 тысяч, это будет 3%. Но рынок тоже вырос: никогда еще Россия не производила столько сахара! При этом если смотреть на рейтинг российских агрохолдингов, мы входим в пятерку крупнейших производителей. Это среди холдингов, у кого по 8-10 сахарных заводов. А по Татарстану в 2015 году мы занимали порядка 50% рынка. Буинский завод тоже начал развиваться, старается с нами в ногу идти... У небольших заводов шансов меньше, ведь чем больше ты производишь, тем ниже себестоимость, а значит, ты из тех, кто конкурентоспособен.
— Кстати, по поводу цены на сахар. С прошлого года татарстанская антимонопольная служба рассматривает административное дело о ценовом сговоре сахаропроизводителей. Чем все закончилось?
— На предприятии работают профессиональные юристы. Взаимодействие с УФАС — их прерогатива. Я привык доверять профессионалам, но, безусловно, контролировать процесс. Есть большое количество российских заводов, которые отправляют в УФАС своих специалистов, объясняются по этому делу. Знаю, что дело закрывали и возобновляли: наш юрист даже отпросился поработать в Казань... Но сразу хочу сказать: мы, производители, не влияем на конечную цену товара. Мы только можем контролировать свои издержки. Розничная цена формируется внутренними рынками, и один завод никак не может на нее повлиять.
— Что вам вменяют по этому делу? Там ведь оборотные штрафы (от 1% до 15% годовой выручки)?
— Это вопрос для юристов, не хочу говорить о том, в чем не до конца уверен. Я одно могу сказать: никакого сговора не было. У каждого своя доля рынка и каждый за нее борется. Как мы можем договориться? Организовать сговор между всеми заводами по всей России нереально! Нам пришлось бы каждый день созваниваться: «Давай, вот так цену держим»? Даже в Татарстане такое сделать нереально. И между прочим, поскольку уже сейчас в России идет перепроизводство, думаю, сахар может капитально упасть в цене. Потребность России в сахаре — 5,1 миллион тонн, а все российские игроки планируют произвести 5,6 миллионов тонн. Тут стоит учитывать, что сахаром торгуют и на открытой бирже. Многие использовали его как временный товар для сохранения своих денег, когда в 2014 году валюта «играла». Знаю таких инвесторов.
— То есть «засахаривали» свои деньги?
— Конечно, это же биржевой товар. Нас к этому инструменту не приучили, но он существует. В моем понимании, раз это биржевой товар, его цена привязана к доллару, соответственно, она от него и зависит. Но, когда сахар полностью внутреннего производства, он сразу же будет давить на рынок, и цена будет падать.
Есть и обратная сторона медали. Как формируется цена у перекупщиков, фасовщиков и конечных продавцов? Если у нас на заводе сахар стоит 35-37 рублей за килограмм, то в торговых сетях он будет стоить 60-70.
— То есть себестоимость сахара — 35 рублей за килограмм?
— Не себестоимость, а отпускная цена. Она сейчас в районе 35 рублей. В структуру себестоимость входит сырье, труд рабочих и многое другое, в том числе и инвестиции. Мы обновили технику, купили импортные комбайны — повысилась себестоимость. Там же и запчасти, и закупка удобрений. Семена тоже импортные.
— Откуда их завозите?
— У нас три контрагента: «КВС РУС», «Торговый дом «Аверс», «Казань Агрохимсервис». Я ездил в Европу, изучал, как это все производится, очень интересно. В России есть единственное производство свекольных семян — в Воронеже, но его компоненты тоже производятся за границей. Есть идея возродить такое производство в Крыму, но это очень сложный процесс, ведь годами в него не вкладывались.
— А вы хотите инвестировать в полуостров? «Ак Барс холдинг», например, виноградники в Крыму выращивает ...
— Нет, не хотим. Для этого есть серьезная структура — «Щелково Агрохим» из Воронежа.
«ВТОРОЙ ГОД ШЬЕМ 3 МИЛЛИОНА МЕШКОВ»
— Какую зарплату получают заводчане?
— Когда я пришел, средняя зарплата выходила около 12 тысяч рублей, сегодня — 25 тысяч. Раньше было так: сотрудники отрабатывали сезон и получали хорошую зарплату. К концу сезона их переводили на 7 тысяч рублей в месяц. Теперь мы перешли на другую систему. Часть работ, которые выполнялись людьми со стороны, перераспределили среди своих рабочих. Я им сказал: «Вот с этик вы можете сами справиться. И 30% сметной стоимости я отдам вашей бригаде». Вначале мне не поверили. А когда те, кто согласились, получили больше, начали присоединяться и остальные. А к 2016 году все это уже стало отработанным, и сторонних, к примеру, ремонтников у нас уже почти нет. Коллектив здесь очень доброжелательный: если в него вкладываешь, получаешь отдачу. Кстати, свободных мест на заводской парковке все меньше.
— Мы слышали, что у вас на заводе и мешки шьют?
— Верно. У нас была проблема: если мужчин мы могли чем-то загрузить в межсезонье, то порядка 100 женщин оставались без работы. Идея шить мешки на предприятии существовала еще до моего прихода, но была недоработана. Получалось так, что мы шили 600 тысяч мешков, а чтобы производство стало рентабельным, нужно было шить около 2 миллионов. поэтому легче было покупать мешки со стороны. Мы рассчитали, как не терять время на каждом участке, и вывели оклад за рабочий день. Люди опять-таки вначале не поверили. Но сегодня мы уже второй год шьем 3 миллиона мешков. Благодаря этому «закрываем» зарплаты 50 женщинам, которые работают на производстве вне сезона, выплачиваем налоги. И рентабельность небольшая есть. Этого объема хватает всем: Нурлатский и Буинский сахарные заводы у нас немного перекупают, а стратегические запасы оставляем себе — 500 тысяч мешков.
— Сколько человек работает на заводе?
— Порядка 600 с мелкой фасовкой, а в сезон сахароварения до 750 доходит, т.к. принимаем людей на период заготовки сахарной свеклы.
— Куда поставляете сахар за пределами Татарстана?
— Если взять мелкую фасовку, то это Удмуртия, Самара, Пермь. И все, что по железной дороге после Башкирии. Это около 60% от 125 тысяч производимого нами сахара. 40% идет в Закамье Татарстана.
— Побочный продукт — жом для кормов. Сколько производите?
— 40-45 тысяч в этом году планируем произвести и 35-37 тысяч патоки. Основные покупатели — Зауралье, Курганский дрожжевой завод. Жом идет за рубеж: Марокко, Данию, Литву, Эстонию и многие другие страны. Некоторые иностранные компании закупали его для кормления верблюдов. Южные сахарные заводы России отправляют жом в черноморском направлении, а мы — через Балтику.
— В прошлом году прошла информация, что сахар, произведённый на Заинском заводе, будут поставлять производителям Coca-Cola. Позднее эту информацию опровергли. Что случилось?
— Недавно у нас было заседание совета директоров, как раз акционеры вспоминали об этом. Дело обстоит так: есть ГОСТы — требования государства, согласно которым мы делаем сахар. И есть отдельные требования к производству Coca-Cola. Например, для любой газировки нужно, чтобы у сахара не было никакого осадка и определенные требования к цветности, чем прозрачнее, тем лучше. Пока что всех условий мы выполнить не можем.
Разговор с журналистами тогда был немножко по-другому построен. Наш зам по развитию хотел сказать, что в будущем мы хотим поставлять сахар на Coca-Cola. А потом мне звонят и говорят: «Вы что там, для Coca-Cola производите?» Я отвечаю: «Хотелось бы». А недавно акционеры вспомнили: «Как обстоят дела с контрактом с Coca-Cola? Давайте уже посчитаем, сколько нужно денег вложить, чтобы им поставлять». Одно из заданий следующего совета директоров будет такое: посчитать, сколько потребуется дополнительных инвестиций.
— А в чем интерес работать с Coca-Cola?
— Производители газировки готовы платить за сахар больше, чем в среднем по рынку. Мы, кстати говоря, один раз дали пробу своего сахара одному из таких производителей. Это была не Coca-Cola, но они хотели добавлять сахар в лимонад. И наш сахар полностью соответствовал их требованиям. Но в какой-то период наша цветность сахара достигала нужных параметров, а потом, уже когда в середине сезона оборудование «подсело», начались сбои. Поэтому стабильные поставки мы сделать пока не можем. Но будем этим заниматься, к следующему совету директоров посчитаем.
— С какими еще известными партнерами и яркими брендами сотрудничаете?
— У нас так много контрагентов, что всех не вспомнишь. Есть сахар оптовый и мелкооптовый. А мелкая фасовка идет во все известные торговые сети. Это и «Пятерочка», и «Магнит»... Но стратегический партнер для нас — «Эссен». Мы ему доверяем, отсрочку платежа даем.
«И В МОНАСТЫРЬ САХАР ПРИВОЗИМ, И В МЕЧЕТЬ»
— Вы сами чай с сахаром пьете?
— Да, две ложечки кладу. А как без сахара-то? Сахар — жизнь, энергия. У нас, кстати, лозунг: «Заинский сахар — это энергия природы».
— Вы говорите, что сейчас очень много вкладываетесь в экологию. Но если вспомнить, то года четыре назад жители берегов реки Степной Зай жаловались на то, что Заинский сахар выбрасывает в реку свои отходы, отчего гибнет рыба...
— Мне рассказывали об этой истории. Добавить к тому, что было в прессе, ничего не могу. При мне такого не было. Надеюсь, и не будет. Чтобы вы понимали: сегодня у нас в экосистему есть два сброса. Это поля фильтрации, где мы накапливаем непосредственно отстоявшиеся фракции от всех технологических жидкостей —это в основном вода после моечных прцессов, и второе — сбросы в реку Бугульдинка, хотя сейчас мы уже эту проблему решили и они почти отсутствуют. Мы свое оборудование используем на все 100% — все построено ради эффективности и вложено столько денег!
— Вы — депутат сельского поселения в Заинском районе. Какие функции выполняете в качестве депутата?
— Все 100% функций обычного депутата. Вся социальная нагрузка. Могу откликнуться на пожелания, обращения людей со стороны. Задачи ставятся, и мы их решаем. Но мы и не только этому поселения помогаем, а людям со всего Заинского района. И в монастырь сахар привозим, и в мечеть. Бывают и личные вопросы решаем: у кого-то что-то случилось, кому-то нужно с работой помочь.
— Мне показалось, что вы с Ильшатом Шаеховичем Фардиевым (экс-совладелец и куратор всего бизнеса «Агросилы» — прим. ред.) состоите в довольно хороших личных отношениях. Это правда? (Перед интервью Фардиев и Мингазов демонстрировали Фариду Мухаметшину, спикеру Госсовета РТ, достижения завода — прим. ред.)
— Он один из наших акционеров. И с Фаридом Хайрулловичем у нас дружеские отношения. На заводе часто высокие гости бывают. В прошлом году — Рустам Нургалиевич Минниханов, в этом — Фарид Хайруллович.
— Как Ильшат Шаехович влияет на процессы вашей работы?
— Он был у нас перед запуском завода после модернизации, мы показали свои результаты. В целом все процессы контролирует Светлана Геннадьевна (Барсукова), причем очень активно. Она как никто другой погружается в деятельность предприятий холдинга.
— И как он оценивает ваши результаты?
— Не показывает особой радости, но и не ругает — уже хорошо.
— При такой работе на отдых, хобби время остается?
— В последнее время не хватает на это времени, завод стал моим хобби. А так — традиционно, как все. Зимой — горные лыжи, летом, когда есть возможность, — виндсерфинг. В обычном режиме — фитнес и йога. Спортзал создали для сотрудников. В 12 часов, когда все уходят на обед, я иду туда заниматься. Считаю, что разговоры о том, что на спорт времени не хватает, — просто оправдание собственной лени.
— Традиционный вопрос от «БИЗНЕС Online»: три секрета успешного бизнеса?
— В здоровом теле — здоровый дух. Делать все вовремя. И если ты вкладываешь в людей, то люди тебе с лихвой все это отдают. Нужно прозрачно и открыто с людьми общаться, и они так же к тебе будут относиться.
2 )
КОММЕНТАРИИ